Неточные совпадения
Деревья-таки я
ломать могу,
А не согнул ни одного в дугу.
Раздался топот конских ног по дороге… Мужик показался из-за
деревьев. Он гнал двух спутанных лошадей перед собою и, проходя мимо Базарова, посмотрел на него как-то странно, не
ломая шапки, что, видимо, смутило Петра, как недоброе предзнаменование. «Вот этот тоже рано встал, — подумал Базаров, — да, по крайней мере, за делом, а мы?»
— Фабричные, мастеровые, кто наделы сохранил, теперь продают их, —
ломают деревню, как гнилое
дерево! Продают землю как-то зря. Сосед мой, ткач, продал полторы десятины за четыреста восемьдесят целковых, сына обездолил, парень на крахмальный завод нанялся. А печник из села, против нас, за одну десятину взял четыреста…
Не возвращаются внезапные вьюги весной, не засыпают полей и не
ломают снегом
деревьев.
— Какая нелепость — мучаться и мучать другого! — сказал Марк, вскапывая ногой свежую, нанесенную только утром землю около
дерева. — Вы могли бы избавить ее от этой пытки, от нездоровья, от упадка сил… от всего — если вы… друг ей! Старуха
сломала беседку, но не страсть: страсть
сломает Веру… Вы же сами говорите, что она больна…
Сорванная с
деревьев листва закружилась в вихре и стала подниматься кверху. Порывы ветра были так сильны, что
ломали сучья, пригибали к земле молодняк и опрокидывали сухие
деревья.
Последние два дня дул сильный северо-западный ветер. Он
ломал сучья
деревьев и носил их по воздуху, как пылинки. К вечеру 6 ноября ветер вдруг сразу стих. Мы так привыкли к его шуму, что неожиданно наступившая тишина показалась нам даже подозрительной.
— Моя не знаю, как по-русски говори, — отвечал гольд. — Его мало-мало бог, мало-мало люди, сопка постоянно живи, ветер могу гоняй,
дерево ломай. Наша говори — Каньгу.
Выбрав удобное местечко, мы сели и стали поджидать зверя. Я прислонился к пню и стал осматриваться. Темнота быстро сгущалась около кустов и внизу под
деревьями. Дерсу долго не мог успокоиться. Он
ломал сучки, чтобы открыть себе обстрел, и зачем-то пригибал растущую позади него березку.
Он
ломал мелкие сучья, срывал листву с
деревьев и высоко подымал их на воздух.
Кругом нас творилось что-то невероятное. Ветер бушевал неистово,
ломал сучья
деревьев и переносил их по воздуху, словно легкие пушинки. Огромные старые кедры раскачивались из стороны в сторону, как тонкоствольный молодняк. Теперь уже ни гор, ни неба, ни земли — ничего не было видно. Все кружилось в снежном вихре. Порой сквозь снежную завесу чуть-чуть виднелись силуэты ближайших
деревьев, но только на мгновение. Новый порыв ветра — и туманная картина пропадала.
Новые товарищи мои дружно доказывали, что я еще новичок, недавно оправившийся от болезни, и
дерева не
ломал.
Мы сняли с себя ружья и прислонили их к
дереву, затем принялись
ломать сухие сучья. Один сучок упал на землю. Я наклонился и стал искать его у себя под ногами. Случайно рукой я нащупал большой кусок древесного корья.
За ослепительными молниями следовали жестокие удары грома, от которых вздрагивали небо и земля. Ветер неистово бушевал,
ломая сучья и срывая листву с
деревьев.
Еще скованное, — много поколений легло на древнего Каина, — оно находило себе удовлетворение и в том, что он
ломал и портил вещи, рубил топором, резал ножом, срубал
деревья в саду, чтобы не выглядывал из-за них соглядатай.
— Хорош солдат — железо, прямо сказать! Работе — друг, а не то, что как все у нас: пришёл, алтын сорвал, будто сук
сломал,
дерево сохнет, а он и не охнет! Говорил он про тебя намедни, что ты к делу хорошо будто пригляделся. Я ему верю. Ему во всём верить можно: язык свихнёт, а не соврёт!
И ушёл на кладбище посмотреть, целы ли берёзы над могилой Палаги. Две из них через несколько дней после посадки кто-то
сломал, а одну выдрал с корнем и утащил. Матвей посадил новые
деревья, прибавив к ним молодую сосну, обнёс могилу широкой оградой и поставил в ней скамью.
— Эге! слышишь ли, хлопче? — говорит дед с детски-лукавой улыбкой. — Я уже знаю: тронуло этак вот дуба, значит, хозяин ночью пойдет,
ломать будет… Да нет, не
сломает! Дуб —
дерево крепкое, не под силу даже хозяину… вот как!
— Жаль! — возразил старик, — не доживет этот человек до седых волос. — Он жалел от души, как мог, как обыкновенно жалеют старики о юношах, умирающих преждевременно, во цвете жизни, которых смерть забирает вместо их, как буря чаще
ломает тонкие высокие
дерева и щадит пни столетние.
Один охотник рассказывал мне, что он, занимаясь крытьем тетеревов более десяти лет и видя, что глухари, прилетая иногда к приваде вместе с простыми тетеревами, никогда на нее не шли, а сидели в близком расстоянии на
деревьях, преимущественно на соснах,
ломая крепкими своими носами молодые летние побеги, называемые погонцами, вздумал употребить эти погонцы для приманки глухарей; он нарубил верхних побегов с молодых сосен и натыкал их на приваде, около овсяных снопов.
Поглядываю я из-за
деревьев в лощину — хрипит завод, словно сильного человека душит кто-то. Кажется, что по улицам посёлка во тьме люди друг за другом гонятся, борются, храпят со зла, один другому кости
ломают. А Иван, не торопясь, спускается вниз.
Бегали взапуски, лазили по
деревьям,
ломали ветви, и, когда были на них плоды (хотя бы еще только зародыши), то мы тут же их и объедали; разоряли птичьи гнезда, а особливо воробьиные.
С каким живым чувством удовольствия поехал я, едва пробираясь, верхом по проваливающейся на каждом шагу дороге, посмотреть на свою родовую речку, которую летом курица перейдет, но которая теперь, несясь широким разливом, уносила льдины, руша и
ломая все, попадающееся ей навстречу: и сухое
дерево, поваленное в ее русло осенним ветром, и накат с моста, и даже вершу, очень бы, кажется, старательно прикрепленную старым поваром, ради заманки в нее неопытных щурят.
Я скорее соскочил с
дерева, сабельку на бечеве за спину забросил, а
сломал про всякий случай здоровую леторосль понадежнее, да за ними, и скоро их настиг и вижу: старичок впереди грядет, и как раз он точно такой же, как мне с первого взгляда показался: маленький и горбатенький; а бородка по сторонам клочочками, как мыльная пена белая, а за ним мой Левонтий идет, следом в след его ноги бодро попадает и на меня смотрит.
— Глупости! Глупости! — заговорили
деревья, и все разом начали доказывать Attalea, что она предлагает ужасный вздор. — Несбыточная мечта! — кричали они. — Вздор! Нелепость! Рамы прочны, и мы никогда не
сломаем их, да если бы и
сломали, так что ж такое? Придут люди с ножами и с топорами, отрубят ветви, заделают рамы и всё пойдет по-старому. Только и будет. что отрежут от нас целые куски…
Ветви
дерев мешались с огромными листьями пальм, гнули и
ломали их и сами, налегая на железные рамы, гнулись и ломались.
И по земле со всех сторон ползут седмиглавые змии, пламенем пышут их пасти, все вокруг себя пожигая, громадными хоботами
ломают они кусты и
деревья.
На мгновенье все затихло, но снова погнулось
дерево, снова послышался треск в его стволе, и,
ломая сучья и спустив ветви, оно рухнулось макушей на сырую землю.
«Топор низом звучал глуше и глуше.
Дерево погнулось, послышался треск его в стволе, и,
ломая сучья, оно рухнулось макушей на сырую землю. Звуки топора и шагов затихли…
Деревья еще радостнее красовались на новом просторе своими неподвижными ветвями. Первые лучи солнца пробежали по земле и небу. Роса, блестя, заиграла на зелени. Сочные листья радостно и спокойно шептались на верхушках, и ветви живых
дерев медленно, величаво зашевелились над мертвым поникшим
деревом».
Около полудня с северной стороны надвинулась черная туча с разлохмаченными краями, и ветер сделался чрезвычайно сильным. Он
сломал мачту нашей метеорологической станции до самого основания. К сумеркам стали опасаться за крышу дома и на всякий случай привязали ее к соседним
деревьям.
Лоб графини Гольдауген покрылся морщинами. Она мучительно думала, искала в своем мозгу слов и не находила…Ей страстно хотелось оправдать перед Артуром свой поступок, в котором стыдно было сознаться. Пока она думала, кусая свои розовые губы и
ломая пальцы, Артур зашел за
деревья.
В то время когда Артур
ломал хлыст, в стороне, за
деревьями, послышались шаги.
Рыбы не ловить, травы не топтать,
деревьев не
ломать.
В предшествовавшую зиму иней на
деревьях нарастал в виде щетины на вершок, молодые
деревья инеем пригибало к земле или
ломало, или раздирало сучья; река Волхов обмелела необычайно.
Одним ударом моей могучей лапы я
сломаю вдребезги и
дерево, и железо моей тюрьмы, все превращу в щепки и в прах.